− А медведи тут есть, тигры?
− Конечно, есть! Еще не столько, сколько было. Вот, значит, год… (так, сколько Оксане [дочери] было… Оксане года 3, наверное, было [примерно 1975 г.]) - в деревню приходили, вот здесь вот ходили по деревне. Вот отсюда по этой сопочке спускается, вот так вниз до садика, там от садика - раз - и туда на улицу, где магазин, вот были кирпичики эти, магазин. Вот где магазин, кирпичики были, напротив дом стоит. Вот это был мой дом, я там жил, в этом доме. И, значит, собаки «гав-гав-гав...» и затихают, затихают, затихают, и докатилось и до нашего, у меня, у нас был вот такой вот Шарик, тоже «гав-гав-гав», а потом раз, и затих, и зашкерился [спрятался]. Будка была у него возле кухни. А была вот такая же кухня, но она стояла не на фундаменте, а на чурках. И он под эту кухню зашкерился и сидит. Чё такое, выхожу, в окно смотрю – стоит, ну вот, вот как дальше секретера [т.е. на расстоянии 2 м]. Я в окно смотрю, она стоит посреди улицы. Идет, вот так встала, тоже стоит, хвостом «ля-ля-ля» и смотрит, куда этот Шарик мой под эту летнюю кухню. Ну я девчонок поднял. Ленка [дочь] старше была, та смотрела. А Оксанка маленькая – раскислась, разнылась – «не буду ничего, не смотрю, не хочу». Ну ребенок ничего не хотел, ну ладно. Этот [тигр] пришел, обошел, подошел, понюхал, где этот [пёс], обошел, пошел калитку мимо это, где магазин стоит, и вниз туда, вот так вниз, и там была привязана собака на улице на цепи, он ее - раз! - вот вместе с цепью, дёрг, и унес на кладбище, и там на кладбище съел.
Потом, а на другой раз, через неделю, наверное, хороший такой снежок выпал свежий. А они обход по снегу, после снега и до снега делают, обход своих территорий. И вот, вот где наш сейчас магазин, вот этот дом культуры и вот этот магазин. Она пришла, там висит фонарь, она пришла, легла на крыльце прямо. И народ, на семичасовое кино ушли и идут [обратно] с семичасового в девять часов, это где-то полдевятого, и часть толпы идет на девятичасовой сеанс, встретились, а она лежит, хвостом помахивает. И толпа потихонечку, потихонечку эти туда, эти туда, разбежались и ушли, и всё.
В фермы заходили. На ферму приходили, тракторами освещали их там, вылавливали, чтоб выловить. А они через окно - прыг, и всё, как будто не было. Было вот так.
Я приехал, уже Оксана большая была, наверное, в классе 3 училась. И я говорю – «Так, на обед пришел, надо съездить на большой мост». Ну мы и поехали. […] Проезжаю, только я проехал сюда, на мотоциклах ездили, мотоцикл с люлькой, раз - след тигра. Я говорю: «Тигра!» - остановился. - «Где?» - Я говорю: «Да вот след этой тигры, где-то тут». - «Страшно, папка!» - Я говорю: «Да чё страшно, ничего страшного нет». Когда она через речку шла, смотрю, она через речку шла, встала, отряхивается брезгливо так. Хотя воду любит, тигра очень любит воду. Отряхнулася, посмотрела на нас и пошла.
− Людей они не трогают?
− Нет, конечно, людей они… Весь зверь людей не трогает. Страшнее зверя, чем человек, нет. Они все боятся. Но если только бывают случаи, что и нападали. Нос к носу, ей деваться некуда, и всё. У нас мужик один, Лёшка, из-за камня выворачивается, шел за изюбрем, изюбр был, и изюбр вот здесь вот должен был по охоте, и он знает, что он где-то здесь. Из-за камня выворачивается, а она его с той стороны уже задавила, этого изюбря. И он из-за камня, а она вот она. И она его за плечо укусила, спину подрала и сразу удрала, не съела.
− А собак они любят, что ли?
− Да, это самая, самая любимая ихняя еда. И самая доступная и самая дешевая.
ТВП (с. Пермское, Ольгинский район)